Когда боги спят - Страница 22

Это было явным издевательством, но не над ним лично и не с целью оскорбления — Зубатый слишком давно и хорошо знал Шишкина. Таким образом он пытался выкрутиться, отшить экс-губернатора, и если пошел на такие крайние меры, значит, не хочет или боится подпускать кого-либо к теме психбольницы.

— Распорядитесь, чтобы дали возможность ознакомиться с историей болезни, — внешне невозмутимо потребовал он. — Дело-то пустяковое.

— На первый взгляд — да. — Шишкин поднял палец и завертел глазами — что-то не учел и теперь начнет пятиться назад. — Но оказалось не такой уж это пустяк. Я отлично помню этот случай. Лет восемь назад, верно? Старик под окнами выкрикивал вашу фамилию. Да, типичная шизофрения… Хорошо, только ради вас, Анатолий Алексеевич. — Шишкин положил перед ним бумагу и ручку. — Напишите заявление, попробуем отыскать. А в качестве мотивации… Скажем, был депутатский запрос.

— Что отыскать? — из последних сил сдерживался Зубатый.

— Историю болезни. Придется делать запрос в Минздрав, нужны основания. Вы полагаете, я сейчас достану из стола и все вам покажу? Нет, больного перевели за пределы области, разумеется, вместе с историей. Нужно набраться терпения, дело не скорое. И если учесть, что пациент психически болен, не адекватен, не имеет гражданских документов… И не известно, жив или нет.

Детектор лжи у Зубатого зашкаливал, как всегда в таких случаях вызывая гнев.

— Если так сложно, то пожалуй, не хлопочите, — однако спокойно сказал он. — Правда, дело того не стоит.

И ушел неторопливой походкой скучающего бездельника.

Руководитель департамента не должен был, да и по своему положению не мог знать ничего о судьбе безымянного, безродного старика, попавшего в местную психушку, даже если он подходил и кричал возле администрации. Таких крикунов, буйных ходоков, бивших стекла, молодых и старых отчаявшихся людей в разное время милиция увозила десятками, не исключено, кто-то из них и в больницу попадал, а вот поди же ты, Шишкину запомнился именно этот старец! Зоя Павловна, работавшая тогда еще в городском управлении административных органов, и то не сразу вспомнила о юродивом. В рядовое дело вникать чиновник высокого ранга не станет, а он в свое время вмешался и теперь пытался перекрыть доступ к информации, запретив главврачу показывать какие-либо документы — значит, тут действительно было нечисто.

Вернувшись в кабинет, Зубатый пометался из угла в угол, вдруг физически ощутив замкнутое пространство. Даже если сейчас заявиться в больницу, ничего не получится: директива спущена сверху и ее будут выполнять — сам в течение десяти лет строил властную вертикаль. А главврач, сидящий на этом месте такой же срок, отлично знает, куда отправили юродивого старца из бывшей лесной школы. То есть, нужно найти человека, который имеет с врачом доверительные отношения или доступ к информации.

А может, подключить к этому прокурора, которого он когда-то подсаживал на это место и с которым всегда были приятельские отношения — не раз вместе ездили на охоту?.. Думал ли когда-нибудь, что придется искать обходные пути?

От размышлений оторвал звонок мобильного телефона, жена плакала в трубку, мол, тебя носит по стране, а Маша до сих пор спит, толстокожий ее муж ничего не делает и даже врача не вызвал. Катя уже собралась немедленно лететь в Финляндию, но только сейчас обнаружила, что кончилась долгосрочная виза — все одно к одному! Зубатый попросил ее отвезти паспорт в турагентство, пообещал выправить самую скорую туристическую, кое-как уговорил (и себя тоже) подождать еще день — бывает же, человек после бессонницы и стрессов спит по трое суток, и ничего особенного, нормальная защитная реакция организма, но сам еще больше встревожился. Угрозы старухи были вполне реальны, неожиданно замозжило левую руку. Он тут же набрал телефон Хамзата, с которым не связывался все это время, не мешая работать.

— Ты где находишься, Хамзат Рамазанович? — спросил как можно спокойнее.

— Возле какой-то деревни, в Тверской области, — доложил кавказец сквозь шумные волны.

— А что делаешь?

— Трактор взял, машину тащить. Застрял на поле, ехать нельзя.

— Как ты там оказался?

— Старуха по городам ходит, людей лечит от всяких болезней. К нам приходила, женщину от бессонницы лечить. Год уже не спала, теперь спит. Нашел эту женщину, спросил, утром, говорит, села в автобус на Тверь. Я сегодня поехал за ней. На хвосте сижу, где-то она близко.

— Тебе нужно быть не в Тверской, а в Новгородской области. — Зубатый чувствовал, что злится. — Отыщешь там деревню Соринская Пустынь, где-то на реке Соре. Понял?

— Старуху искать, деревню искать? Я один, в поле стою! Машина застряла!..

— Старуху можешь не искать. Найди Соринскую Пустынь!

— Дорог нет, хоть пешком иди!

— Иди пешком! — рявкнул Зубатый.

Он вышел в приемную, где сидел настороженный и сосредоточенный Леша Примак, некоторое время смотрел на него, потом на секретаря, будто вспоминая, что хотел, затем махнул рукой телохранителю.

— Поехали!

И когда оказался в машине, все вылетело из головы, куда собирался, зачем, и больше минуты просидел, массируя кисть левой руки.

— Куда едем, Анатолий Алексеевич? — напомнил о себе Примак.

— А куда нам нужно? — спросил тупо.

— Вчера вы открывали выставку, и к вам художник один подходил, старик…

— Ну и что?

— Думаю, надо заехать к нему и расспросить о девушке, — отчего-то краснея, проговорил Леша. — Она должна что-то знать.