Когда боги спят - Страница 46

К оглавлению

— Маша? Маша! — спросонья спросил он громко, забыв о конспирации, но услышал голос Хамзата.

— Я приехал, стою у вашего дома. Надо говорить.

Зубатый встряхнулся и отер лицо.

— Сейчас спущусь.

Набросил плащ и не скрываясь, протопал по лестнице. В зале его услышали, сразу стихли голоса, и жена спросила вслед:

— Толя! Ты откуда? Где был?..

Он даже не оглянулся и вышел во двор.

Судя по всему, Хамзат только что вернулся из командировки, ждал возле крыльца и от нетерпения копытил землю. Небритый, черный, с воспаленными от бессонницы глазами, в заляпанном дорожной грязью камуфляже, начальник охраны напоминал чеченского боевика. Он демонстративно оглядел чужие машины во дворе и кивнул на ворота.

— Говорить надо там.

Сели в его машину, Хамзат снял берет и сходу доложил:

— В Новгородскую область ездил. Деревню Соринская Пустынь нашел. Есть такая.

— Разумеется, есть, — спокойно проговорил Зубатый, хотя ощутил тихий душевный трепет. — Как там дороги?

— Дороги нет, а дорожный знак сам видел. Только какая область, не понял.

— Как это — не понял?

— С одной стороны — Псковская, с другой — Тверская, а я заехал через Новгородскую. Где был, сказать трудно, границы не видно, карты нет. Местные жители сами не знают, в какой области живут. Одни пенсионеры, никому не нужны. Мобильник не берет, мертвая зона.

— Ну, а место найдешь?

— Как не найду? С закрытыми глазами найду. Поехали!

— На себя-то посмотри? — урезонил его Зубатый. — Тебя милиция не останавливает?

— На каждом посту под автомат ставят. Я привык…

— Езжай домой, приведи себя в порядок. Нечего народ пугать.

— Думал, надо срочно, — Хамзат не умел расстраиваться и сразу же злился. — Ехал всю ночь, машину толкал, телефон в лужу уронил…

— А что со старухой?

— Как что? Я старуху не искал. Вы сказали, деревню искать.

— Хоть что-нибудь узнал о ней?

— Одни говорят — хорошая бабка, лечит людей, и как это по-русски… Роды принимает.

— Повитуха.

— Другие говорят — ведьма, нечистая сила…

— Ты скажи, кто она? Зовут как?

— Бабка Степанида зовут. Фамилии никто не знает.

— Ладно, сначала в Соринскую Пустынь.

— Когда поедем?

— Ты сейчас другим займешься, — Зубатый помедлил. — Возьми наших хозяйственников, транспорт и вывези вещи из дома. Пока из моего кабинета и Сашиной комнаты.

— Я не понял, Анатолий Алексеевич. Какие вещи?

— Мои вещи!

— Как твой вещи? — взволновался Хамзат. — Зачем? Из дома не надо уезжать! Кому отдашь дом? Этой свинье?

— Ладно, тихо! — прикрикнул Зубатый. — Делай, что сказано!

Начальник охраны засверкал черными глазами.

— Не буду! Не повезу! Сказал: деревню срочно найти — я нашел! Сказал ехать — поеду!

— Погоди, Хамзат! — он заговорил примирительно. — Понимаешь, в чем дело… К сожалению, на Химкомбинат взять с собой не смогу. Генеральным назначили другого… Понимаешь, о чем речь?…

— Конечно понимаю! А вещи не повезу. Сказал, в деревню ехать надо — правильно сказал. Я же знаю, зачем деревню искал! Зачем старуху искал! Поедем и найдем!

— Можешь показать на карте или нарисовать схему, сам найду.

— Где найдешь? — он вскинул и затряс руками, подыскивая слова. — Без меня не найдешь! Машину бросил, пешком через лес шел. Людей нет, одну женщину встречал, сказала — туда иди. Я здесь не покажу, куда иди, там покажу! А деревня за рекой, река широкая, брода нет. На чем поплывешь? Лодки есть — не дают, говорят, иди отсюда, черный! Ты белый, и тебе не дадут — плохой народ.

— Ну, хорошо, — сдался он. — Спасибо, Хамзат Рамазанович.

— Зачем — спасибо? Я службу знаю! Спасибо…

И забухтел что-то по-ингушски.

Зубатый вернулся в дом, поднялся в кабинет и открыл шкаф с охотничьим снаряжением. Баритон переместился наверх, и скоро в дверь постучали.

— Анатолий Алексеевич? Можно к вам?

Сидеть и отмалчиваться теперь не имело смысла, он зашнуровал охотничьи ботинки и открыл.

Ал. Михайлов относился к тем мужским особям в театре, которых называют Актер Актерыч — понять, когда он живет и когда играет уже было невозможно. Сейчас он изображал скорбного близкого, переживающего за своего друга — будто несколько минут назад не мурлыкал с девицей за столом.

— Примите мои соболезнования… Только что вернулся из Соединенных Штатов… и был потрясен, не мог поверить. Смерть — явление таинственное, загадочное, но гибель Саши и особенно эта записка… Мы все виноваты, не уберегли… А возможно, не смогли бы уберечь. Мы предполагаем, Господь располагает…

В последнее время Зубатый много раз слышал подобные слова от самых разных людей и всегда терялся, не зная что ответить. Сказать спасибо вроде бы не к месту: разве можно благодарить за такие чувства, как сострадание, стоящее рядом с чувством любви? Стоять молча и кивать тоже вроде бы нехорошо…

И сейчас он выслушивал знаменитого режиссера и одновременно не внимал его словам, потому что сознание зацепилось за слово «смерть» и сразу же вспомнился врач Кремнин, вернее, его утверждение, что где-то в Москве существует институт бессмертия. Конечно, Ал. Михайлов не настолько состоятельный человек, чтобы тратить деньги на будущее долголетие, да и не такой еще старый, но с его способностями проникать во все круги и сферы жизни, просачиваться сквозь самые толстые, неприступные стены и силой своего таланта воздействовать на сознание сильных мира сего, он должен получить, а точнее, вкусить благо бессмертия бесплатно. Его могут угостить, как угощают с барского стола крепостных актеров. И если еще не предложили попробовать столь экзотического яства, в любом случае, вращаясь в среде политиков и олигархов, он должен был слышать об этом институте.