Когда боги спят - Страница 70

— Зашел в дом, шапку сними, — хмуро проворчал он.

До своей новой должности Кочиневский пытался возродить в области казачество — там, где его никогда не бывало, и пороги обил в правительстве, называя себя атаманом и показывая какие-то бумаги.

— Извините, — он сорвал шапку. — Константин Владимирович прибыл, ждет вас.

— Я его не приглашал.

— Да, понимаю, но он хочет с вами встретиться.

— Какого черта! — взорвался Зубатый. — И здесь нашли! Чего вам надо? Что вы носитесь за мной по пятам?

Василий Федорович, с любопытством наблюдавший за разговором, вдруг отвернулся к окну, будто застыдился, но продолжал слушать спиной.

— Вам необходимо встретиться, — словами Межаева сказал Кочиневский. — Это очень важно для области.

— За глотку берете!.. Ладно, встречусь, — он перевел дух, сдерживая эмоции. — Но чтобы только отвязаться от вас!

— Тогда прошу пройти на берег.

— На какой берег? Хлеб за брюхом не ходит!

— Хорошо, я передам! — атаман по-военному развернулся и исчез за дверью.

Минуту в избе висела полная тишина, слышно было, как летают над печной лежанкой ленивые осенние мухи.

— Вы тут говорите, а я пойду, — вдруг заскромничал и засмущался Василий Федорович.

— А зачем? С чего это вдруг пойдешь из родного дома?

— Да как-то неудобно…

— Не уходи, Василий Федорович.

— Как хочешь, — легко согласился он, не скрывая желания послушать. — Может, чай собрать?

— Обойдется!

— Кто этот Крюков?

— Вновь избранный губернатор…

Крюков явился через десять минут, в сопровождении телохранителей и начальника милиции, однако всех оставил на улице и вошел один. Пальто от какого-то модельера, шапка чуть ли не генеральского серого каракуля и покроя, словно папаха, брючки отутюжены, туфельки-корочки — картинка! Только на лицо бледный, вымороченный, глаза стоят, ничего не видят, и сам заторможенный, будто промерз насквозь. Поздороваться от волнения забыл, сразу приступил к делу.

— Н-нам нужно п-поговорить, без свидетелей.

— У меня от Василия Федоровича секретов нет, — отчеканил он. — Вон лавка, садитесь.

Он был готов на все, о присутствии третьего мгновенно забыл, снял шапку, оголив красные уши, аккуратно расстегнул пальто и сел, без единого лишнего движения, словно на приеме у короля.

— Да вы не напрягайтесь, — посоветовал Зубатый. — Мы в деревне, здесь все просто.

Он и в самом деле опустил плечи и шапку на коленях перевернул на бок. Однако проговорил с какой-то обидой:

— Вам легко говорить, вы свободный человек.

— Итак, зачем вы посетили нас в эдакой глуши? Кстати, как вам удалось меня отыскать? Признавайтесь, вы переманили к себе Хамзата Рамазановича?

Василий Федорович демонстративно отвернулся.

— Разговор оч-чень важный, — он никак не мог начать, будто в любви хотел объясниться. — Заранее прошу у вас прощения, независимо от исхода разговора. И требую серьезного отношения. Как нашел, не имеет значения. Искал и нашел…

— Ну, говорите, говорите.

Крюков поднял глаза к потолку — будто помолился.

— Вам известно, в Центризбирком поступила жалоба по итогам выборов.

— Мне известно. Дальше?

— Жалобу передали в прокуратуру на предмет проверки фактов. А они подтвердятся. Потом суд, и далее следует отмена результатов выборов.

— Так всегда делают, оппоненты непременно что-то оспаривают, — объяснил Зубатый. — Вы приехали спросить, не я ли пожаловался? Не я! И никто из моих людей этого не делал.

— Я знаю…

— В таком случае, не понимаю цели визита. Он собрался с духом, как мальчишка у доски.

— Все, что изложено в жалобе, правда. Должен признаться, я использовал многие… элементы черного пиара, подкуп избирателей, замену бюллетеней.

— Так вы приехали покаяться? — Зубатый сдержал усмешку, глядя на оттопыренные уши.

— В каком-то смысле — да. Но в основном, спросить вашего совета, Анатолий Алексеевич. Как мне поступить? Что мне делать?

По его психотипу, если говорить о театре, эти вопросы он должен был задавать с отчаянием, как загнанный в угол. Пока же этого не чувствовалось, сидел, как картежный игрок с козырями. И внутренний детектор лжи начинал позванивать.

— Что вам посоветовать? Не знаю… Отошел от дел, проблем, успокоился и вылетел из темы.

— Что бы вы сами сделали в такой ситуации?

— Немедленно бы вступил во власть. Начал интенсивную работу, а прокуратура?.. Проверять факты будет долго и нудно, как раз полный губернаторский срок. А при выборах на второй можно сыграть на этом, мол, преследовали, находился в оппозиции к власти. Сейчас любят оппозицию, а через четыре года станут любить еще сильнее. Голосуют ведь не за человека, а за того, кто против этой власти, таким образом ограбленный электорат выражает свою ненависть, а не любовь к кандидату. Так что не тяните, не откладывайте инаугурацию. За всю историю демократии в России не отменили ни одних результатов выборов губернатора, ни в одной области.

Крюков молчал минуту, затем пошевелился, поднял взгляд и посмотрел в глаза.

— Анатолий Алексеевич, прошу вас, помогите мне выйти из этой ситуации. Мне больше не к кому обратиться. Только вы можете спасти положение.

— Я все вам сказал!

— Нет, ваш совет не подходит. Вы же сейчас говорили неправду? Вы бы так не сделали.

— Мы что обсуждаем? Меня?

— Простите…

— Почему я должен советовать? Вы взрослый человек, прошли Госдуму, научились политике, знаете, как реформировать экономику, сельское хозяйство, армию. А я отставной губернатор, старой комсомольской закалки, могу открыть лишь банальные истины.